Последний "Высочайший Указ" добавляет к истории г.Самары почти 200 лет - это, согласитесь, не мало. Нравится это, или нет это свершившийся административный акт, который уже принадлежит истории.
Не берусь судить о достоверности оснований для принятия такого акта, мне об этом ничего не известно. Если у кого-то есть сведения об их фальсификации обнародуйте их.
Лично меня заинтересовал другой, несколько странный аспект. Почему, известные в общем-то давно документы, не принимались во внимание ранее и что скрывается за этими дополнительными двумя стами лет истории города и местности, независимо от того какая из Самар правая, а какая левая?
ОФФтальмолог, открыл глаза на причину такого положения дел. Даже беглый обзор исторических документов показывает, что эта версия имеет под собой много оснований. Действительно, вся история Жигулей и лежащих окрест городов и деревень, как нигде в другом месте, пропитана историей разбоя. Если история разбоя в какой-то местности насчитывает несколько столетий (сравнима с историей некоторых народов), с чем это связано? Историко-географическое положение, культурное наследие или может быть некие флюиды идущие с гор, о которых так много пишут сейчас на разных сайтах? Это ли не тайна с которой было бы интересно разобраться? Какие пираты Карибских морей могут с ней сравниться? А может кто уже знает все ответы, так поделитесь со страждущими.

А коли Вы, Stranger, уже прочитали одну книжку это очень здорово - она наверняка самая умная. Я тоже изучил половину азбуки. Давайте сложим наши знания и поделимся кто чем может, дабы осветить историю края и как все было, по мере возможности... Для того и тема и, как я понимаю форум. Хочу напомнить, что форум сей называется - тайны Самары, тема: история Самары. Заметьте, не ссылки на литературу по истории Самары, а ИСТОРИЯ САМАРЫ.
Или я чего-то не так понял и не туда попал? Тащите сюда свою, невыдуманную, историю.
Хотя похоже у человека, который тему открывал были дурные предчувствия, иначе зачем такая приписка (Может кому будет интересно...)

Перелистывая страницы изданий прошлого и позапрошлого века, лично я не нашел подверждения тому факту, что заложение крепости Самара положило конец "разбойничьей эпохе". Вовсе даже наоборот, начиная с 15-го и по начало 19-го века "разбойничья эпоха" переживала свой расцвет, а началась она задолго до этого. Я не связываю эти два явления "эпоха" и "крепость", каждое развивалось своим чередом. Заклад крепости означал лишь начало утверждения права государства на взимание налогов с этой местности. Время, понадобившееся на окончательное закрепление этого права, показывает расстановку сил. Кочевые народы покорились раньше Да и вообще, по времени "эпоха разбоя" сопоставима с такими явлениями как монголо-татарское иго только с меньшими масштабами, не заметить этого может только ортодокс. Вот только изучено слабо, но и на то есть причины. От такой истории нельзя просто так отмахнуться. Так что, эта тайна еще ждет своего раскрытия в рамках какой-нибудь диссертации. Может это будете Вы, Stranger, не зарекайтесь, у меня рука легкая. Не вместо личной жизни конечно

Как видно из этого описания вместе с появлением и ростом новых городов и деревень росла и социальная база в конечном итоге не только определившая масштабы Разинского восстания, но и наряду с "воровским казачеством" служившая социальной подпиткой всей "эпохи разбоя". Без этой компонентной составляющей "история разбоя", ИМХО, была бы совсем иной.

P.S. Конечно, как справедливо заметил Stranger, при написании этих постов многое из деталей остается за кадром. В первую очередь мне интересно проследить и выявить основные взаимосвязи, если будет интересно к деталям можно еще вернуться. Да и время на все опять же требуется, а у меня ведь тоже "личная жизнь"

Род Засекиных - боковое ответвление могучего, но к середине XVI столетия увядшего генеалогического древа ярославского княжеского дома. Он зарождался в начальных веках русской истории от потомков великих киевских князей - Рюриковичей. Родословная князей Ярославских тянется от Всеволода Константиновича - внука великого князя Владимиро-Суздальской Руси Всеволода Большое Гнездо, при котором Ярославль в 1218 году стал центром удельного княжества. Всеволодовичи недолго княжили в Ярославле. Вскоре мужская линия этого рода прервалась и единственной наследницей этого рода оказалась внучка Всеволода Мария Васильевна. В1260 году на ней женился отпрыск смоленской княжеской династии Федор Ростиславович, который и основал новую династическую линию.

Его предки были не менее родовиты и вели свое начало от самого Владимира Мономаха - выдающегося деятеля Древней Руси. С вокняжением Федора Смоленского Ярославль вышел общей отчины Константиновичей и остался за потомками князя-пришельца. Среди князей, правивших в Северо-Восточной Руси в первые десятилетия татаро-монгольского господства, Федор Ростиславович, или, как его прозвали в летописях, Федор Черный (возможен вариант разночтения, "Чермный", что в переводе с древнерусского означает "красивый"), был одной из самых характерных фигур.

В 1463 году Федора и его двоих сыновей канонизировала православная церковь. Канонизировала не за выдающиеся заслуги перед богом, не за особую святость, а по чисто житейским и политическим мотивам. В это время как суверенное государство Ярославское княжество доживало свои последние дни, и его правители предпринимали отчаянные попытки хоть как-то поднять авторитет династии. Реальные поступки и действия Федора разительно контрастовали с образом праведного, прославившегося богоугодными делами князя, каким он показан в написанном монахами Житии нового святого.

После смерти Марии Васильевны в 1280 году Федор попытался утвердиться на ярославском престоле, однако настолько не пришелся ко двору жителям Ярославля, что те отдали предпочтение его сыну Михаилу. Тогда Федор Ростиславович отправился в Орду, где у него давно были тесные связи с ханским окружением. Вскоре он становится доверенным лицом великого хана, женится на его перешедшей в православие дочери. По словам составителя Никоновского летописного свода хан удостоил Федора великой чести "стояти пред собой и чашу принимаша от рук его и держаша его три лета", пожаловал своему зятю тридцать (по другим сведениям тридцать шесть) городов во главе с Великим Булгаром. Всего добился Федор Черный, самых вершин власти и "вящей славы", только на родине не хотели принимать ханского ставленника, обагрившего свои руки кровью соотечественников. Лишь после смерти Михаила (около 1290 года) его отец смог с помощью ханских войск занять ярославский престол, "преж бывшая ему от гражан обиды отмстиша царевым повелением".

Оказавшись на Руси, Федор с головой окунулся в межкняжеские усобицы, в которых не гнушался никакими средствами, не единожды наводил на русские земли татарские войска. Он вступил в союз с князем Городнецкого княжества - сыном Александра Невского - Андреем, и в 1293 году вместе с ним привел на Северо-Восточную Русь страшную "Дюденеву рать", сотворившую "пусту" четырнадцати городам. В 1297-1299 годах он с помощью тех же татар пытался утвердиться на своей отчине в Смоленске. Но достичь этого Федору не удалось. Единственная реальная заслуга Федора Ростиславовича перед православной церковью заключалась в необычайной набожности.

С кончиной князя ярославский престол перешел к детям Федора от второго брака с ханской дочерью Анной. Это означало, что в последующих поколениях равномерно сплелись и перемешались генеалогические древа и кровь двух великих династий - Рюриковичей и Чингизидов. Ярославское княжество оставалось целым и неделимым при младшем сыне Федора Давыде. Наибольшего могущества оно достигло при его внуке Василии Давыдовиче, которого русские летописцы прозвали Грозные Очи. Его побаивался даже тесть великий князь московский и владимирский Иван Калита.

К середине XIV века в Северо-Восточной Руси начинает преобладать тенденция к объединению. В связи с этим у ярославских князей оставалось все меньше сил и средств для отстаивания своей независимости. При великом князе Александре Федоровиче Брюхатом княжество в 1436-1467 годах практически потеряло свою политическую самостоятельность.

Однако дробление единой государственной территории, переход мелких удельных владений под руку Москвы начался еще при детях Василия Грозные Очи. От родового ствола князей Ярославских отпочковались линии князей Пенковых, Курбских, Охлябиных, Щетининых и других. Прозвища давались обычно по названиям местности, где располагались уделы.

Ярославские князья, которые успели поменять статус удельных владык на служилых при дворе Великого князя Московского порой достигали весьма значительных высот в феодальной иерархии страны, как, например, Охлябины, Пенковы, Курбские. Но в основном представители правящего ярославского дома так и не смогли в дальнейшем пробиться к вершинам власти через тесную толпу московского боярства, окружившего престол Великого князя. Большинство из них осело в родовых вотчинах Ярославского и Романовского уездов, многие были выведены в другие уезды.

Прямой предок князей Засекиных - второй сын Василия Грозные Очи Глеб Васильевич, который получил от отца удел на левом берегу Волги, в северо-восточном углу Ярославского княжества в бассейне рек Ити и Касти. Перейдя в служивые князья, он потерял все права на великокняжеский престол в Ярославле. Его удел перешел к детям, а от них к старшему внуку Семену Федоровичу Щетине, один из внуков которого Петр Засека стал основоположником старшей ветви князей Засекиных. От младшего брата Семена Федоровича - Ивана Федоровича Засеки - образовались четыре других ветви князей Засекиных.

Иван Федорович перешел на службу к великому князю московскому Василию Темному и будучи воеводой русских полков, в походе на Казань погиб в сражении с казанскими татарами на Арском поле в 1455 году. Он служилый князь московского монарха - потерял права на родовые владения, все его благосостояние всецело зависело от продвижения по службе и расположения великого князя московского.

Сыновья Ивана Федоровича прозывались: Иван Засека - Бородатым Дураком, Дмитрий - Солнцем, Иван Засека - Жировым. Последний сын Давыд Засека остался в истории без прозвища.

Но и "Засека" - по своей сути прозвище. О происхождении его можно только догадываться. Одно несомненно, что здесь прослеживается явная связь с засеченными линиями, которые строились в тогдашних родовых владениях.

Так в середине XV века появляется в русских родословных и разрядных книгах разветвленное древо князей Засекиных. При внимательном просмотре разрядных книг - наиболее подробной и точной росписи русских феодалов по военным и административным службам - создается впечатление, что среди всех прочих дворянских фамилий Засекины встречаются наиболее часто, хотя никто из них не был близок ко двору. Администраторы уездов и городов, воеводы и головы в военных походах, строители крепостей, послы - все они были представителями средних слоев служилого дворянского сословия.

В XVI веке род Засекиных сильно размножился, измельчал и обеднел. Австрийский "цесарский" посол в России Сигизмунд Герберштейн, оставивший после себя одно из наиболее полных описаний Московского государства того времени, лично знал князя Ивана Сосуна из второй ветви Засекиных - главу российского посольства в Великую Германскую империю и писал: тот "был настолько беден, что взял взаймы ... на дорогу платье и колпак".

В эпоху Ивана Грозного российская государственность переживала катаклизмы, борьбы московского царя за установление единоличное самодержавной власти. Иван Грозный разделил страну на свой удел - опричнину - и земщину. Опричники - личное войско и царский двор - стали цепными псами московского государя, основными исполнителями террористической внутренней политики. Родовитейшие семьи страны оказались стертыми с лица земли.

Опричная буря, разметавшая многие боярские и дворянские роды, краем задела и Засекиных. Лишь некоторые из них попали в число опричников. Больше из них было сослано, репрессировано. Однако основная масса осталась в стороне от государева ока и его жестокого внимания.

Строитель волжских городов, заложивший крепости Санчюрск, Самару, Царицын, Саратов является праправнуком Давыда Ивановича Засекина, родоначальника младшей ветви. Князь Давыд с родственниками владел городом Романовым, который они продали жене московского князя Василия Темного. Из шести сыновей Давыда Ивановича четверо погибли в многочисленных войнах и походах конца XV - начала XVI веков: старший Федор Большой - в сражении под Выборгом в 1495 году, трое младших Глеб, Константин и Давыд - в русско-литовском сражении под Оршей в 1514 году.

В конце XV - начале XVI веков завершается создание единого Русского государства. Для того, чтобы закрепить недавно присоединенные земли, создать прочную опору политической линии московских князей, или как их все чаще называли - государей Всея Руси, туда начали переселять дворянство из центральных уездов страны. Большинство младших Засекиных оказалось испомещенным (испоместить - наделить землей за службу) на юго-восточные, пограничные с Московской Русью, земли бывшей Новгородской феодальной республики. Многие из них обрели родину в так называемой Бежецкой пятине, к северо-западу от Твери, в бассейне рек Мологи и Мсты, на бедных, заросших лесами, разрезанных десятками мелких речек и ручьев, заболоченных землях. В этом приграничном краю появились владения сыновей Федора Большого - Василия (деда Григория Осифовича), Александра и Ивана; детей Константина - Михаила и Василия. Многочисленное потомство второго сына Давыда Засекина - Федора Меньшого получило земли в Дмитриевском уезде и служило удельному князю Юрию Дмитриевскому, сыну Ивана III.В XVI веке в описаниях Дмитриева эта земля значилась как "старинная ... вотчина" князей Засекиных.

Дед князя Григория - старший сын Федора Большого - перед смертью разделил свои угодья, деревни и крестьян между детьми Иваном Васильевичем - по прозвищу Гундор - и Осифом Васильевичем. В новгородских писцовых книгах середины XVI века в описаниях Бежецкой пятины дается красноречивая картина "богатств", доставшихся братьям по наследству и нажитых ими. Владения их были феодальными вотчинами лишь по названию. На самом деле они представляли собой небольшие наделы в Слезинской волости, в излучине реки Мологи. Иван Гундор оказался еще сравнительно обеспеченным. Ему принадлежало 6 крохотных деревушек (одна лежала "впусте"); "да пустошь, да починок без пани, а дворов 20, а людей 20, да двор пуст, пашни в поле 58 коробей с полукоробьей, да перелогом 10 коробей, да лесом поросло 10 коробей в дву потому ж, сена 200 копен, а обеж 20 с полуобжею, а сох 7 бес полутрети". Осиф Васильевич с позиций дворянина был практически нищим. За ним в Никольском погосте числилось "деревень живущих 2, да 8 деревень пусты, да пустощь, а дворов 3, а людей 5 человек, да 14 дворов пусты, пашни в поле пол 11 коробья,да перелогом 46 коробей с полукоробьей, да лесом поросло 3 коробья а в дву потому ж, сена 95 копен, в обеж 13 с полуобжею, а сох пол-5".

Новгородские земли в XVI веке переживали глубокий кризис. Деревни большинства феодалов запустели настолько, что в них насчитывались по 2-3 двора, а многие лежали "впусте", жители их или разбежались, или вымерли, пашни заросли лесом и кустарником, не обрабатывались. Среди селений, принадлежавших Осифу Васильевичу, "деревня Токи пуста", "деревни Перетергово и Пугина Нива то жь пуста", "деревня Новинка и Бережок то жь на речке на Заратынке пуста", деревни "селище Хвастово пуста". Какими достатками жил князь Осиф, неизвестно.

В разрядных книгах имя Осифа Засекина не встречается, наверное, потому, что он, видимо, по каким-то причинам был освобожден от военной службы. Других биографических сведений о нем тоже не сохранилось.

Документы того времени очень пунктирно прослеживают генеалогию Засекиных до Григория Осифовича. На нем наши письменные знания о знатном роде обрываются. От него никто не заявляет своего начала из представителей известных дворянских семей XVII - XVIII веков. О его потомках ничего не говорят историки.

Год рождения Григория Засекина неизвестен. Но? Первые упоминания о нем как об "осадном голове" (одно из начальствующих лиц гарнизона крепости во время ее осады) появляются в разрядных книгах в начале 70-х годов XVI века. Поэтому можно предположить, что князь появился на свет в конце 40-х - начале 50-х годов. Впрочем, предположения эти строятся на более или менее прочной основе. В средние века люди взрослели намного быстрее, чем в наше время, о чем можно судить по свидетельствам современников и по тогдашним законам.

Впервые Григорий Осифович должен был явиться на сборы дворян и детей боярских в 15 лет. По государеву указу 1556 года с этого возраста определялась годность молодых дворян к службе, но и записывались в "новики", распределялись по полкам, для каждого устанавливали свой оклад. К 20 - 25 годам ратник из знатной семьи дослуживался до первой знатной должности в русской армии - "головы", начальника какого-то ее подразделения. Исходя из этого, можно датировать время рождения Григория Засекина.

В начальных записях о службе в русской армии он встречается под кличкой Зубок. Видимо это прозвище, Григорий получил еще в детстве, потому что никто из Засекиных такой клички не имел. Можно предположить, что оно было связано в каким-либо физическим недостатком, неправильным прикусом зубов или малым ростом. Хотя, судя по всему, Григорий Осифович был физически крепким мужчиной, не говоря уже о том, что обладал природной сметкой и здравым смыслом. Для того чтобы вести на протяжении 20 - 30 лет беспокойную, полную лишений, кочевую военную жизнь, необходимо было обладать и природным здоровьем, и энергией.

В документах, относящихся к 1580 -1590 годах, отчество Григория Засекина встречается в основном в форме Осипович, трансформируясь из более раннего Осифович. Мы все же решили остановиться на более ранней форме, тем более что имя отца везде употребляется однозначно как Осиф.

взято с сайта "Моя Самара".

Добавлено (23.03.2008, 08:03)
---------------------------------------------
to Servil.
Признаюсь, я ни разу не катался на пароходах. Не дожили они до этого.
Но сути дела это не меняет. Вы всерьез считаете, что механик, например, не может быть членом банды? Смею Вас уверить, криминальные наклонности не зависят от образования и квалификации. Разбой- это "быстрые" и "легкие" деньги, а за деньги нашлись бы специалисты и на пароход. Уголь разбойники могли бы взять где угодно. От тупо купить, до похитить с разграбляемого парохода... На Волге полно различных проток, затонов и пр., спрятать можно не только катер, но и пароход. Берега Волги отнюдь не пустынны, так что дымящий около берега катер особого внимания не привлечет. Далее, никаких дредноутов на Волге отродясь не было. Первые серьезные военные флотилиии стали появляться на Волге лишь в Гражданскую. В приведенном Вами тексте "флотилия с пушками" была на лодках. Купцам же никто не позволит вооружаться пушками в центре Империи. В принципе, если Вам так не нравится идея катеров с тепловыми двигателями, я за нее не держусь. Вы знаете, с какой скоростью буксир тянул баржи вверх по течению? Менее 10 км/ч. Маневренность подобной конструкции (пароход+несколько барж на буксире) была ниже всякой критики. При более-менее хорошем ветерке это "чудо техники" догонит парусная лодка. И даже гребная, если там несколько хороших гребцов. Причем, лодка не обязательно должна быть около берега. Рыбаки на Волге есть всегда.
Что касается современности, браконьерство и разбой+бандитизм- абсолютно разные статьи. И ловить бандитов будет отнюдь не Рыбнадзор... Кстати, и с браконьерами дела обстоят несколько иначе. Спор решает не мощность двигателя, а пресловутые "подвязки". Те, у кого эти "подвязки" есть (а они есть у большинства серьезных браконьеров), никогда с рыбнадзором не встретится, а если в кои то веки это и произойдет, то никуда удирать не станет. Этому неугомонному инспектору просто позвонят, уточнят его маршрут и дадут указание следовать дальше этим маршрутом и по сторонам не смотреть... А у кого "подвязок" нет, того рано или поздно показывают по телевизору, как очередную победу правоохранительных органов( вне зависимости от мощности двигателя). Но, еще раз повторю, доморощенных речных пиратов будут ловить гораздо серьезней...