Подобные поездки не были простым ухарством разудалого купчишки. Здесь было нечто большее. За автомобилем Головкина клубилась пыль, а он сам был всегда окутан какой-то тайной. Никогда не любивший оставаться в тени, Константин Павлович обожал полутона, тени и полумрак. «Комнаты его блистательного дома на Панской, внутри были мрачными и темными»,—вспоминает его дочь, Евгения Константиновна. Для вдохновления и творчества Головкину нужно было уединение. Он построил себе удивительную дачу в Студеном буераке, полученном по наследству. К ней и сейчас можно спуститься по 4-й просеке от ДК «Современник». Она возникает внезапно за поворотом. Красивое здание в стиле модерн излучает тепло и зовет к себе путника. Подходим ближе и дом превращается в крепость с башней, бойницами... Возле входа на веранду поднимается статуя одинокой девушки. Ее руки слегка напоминают крылья. Она выскальзывает из белого постамента, как бы пыта

ется оторваться от грешной земли. Но все это мы ощущаем подходя к дому со стороны просеки. Когда же обходим дом с Волги, впечатление резко меняется. Дом еще более ощетинивается, в нем нет уже ни капли доброты, только холод и злоба. Общий архитектурный ансамбль дополняют два слона. Мы привыкли к слоникам, приносящим счастье, но здесь другое дело. Слоны как бы готовы сорваться с постамента и своими каменными ногами растоптать непрошенного гостя, проткнуть его бивнями и швырнуть хоботом с обрыва в Волгу. И девушка уже не та. Она как мертвая паночка из гоголевского «Вия» вылезает из мира мертвых, чтобы увести за собой. Дом удивляет отсутствием больших окон, там и всегда было темно. И даже днем приходилось зажигать свечи. Когда-то все стены были обвешаны полотнами хозяина. Сейчас интерьер не сохранился. Где висели огромные картины с изображением летящих девушек в прозрачных одеждах, можно увидеть лишь облупившуюся штукатурку. С нами была кавказская овчарка, она злобно зарычала в темноту, потом хрипло залаяла. Лай перешел в вой. Так воют только чувствуя покойника. Дом удивил своей акустикой. Он оказался настоящим музыкальным инструментом. Высокие ноты усиливаются и где-то там наверху превращаются в аккорды. Звуки делятся на обертона, множатся, и кажется, что поет церковный хор. Невольно вспомнился А. Блок с его знаменитым стихотворением «Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю...» Головкинская дача построена из бетонных блоков и полых кирпичей. Именно здесь таится секрет музыки стен.

 

Место было глухое, уединенное, и хозяин здесь жил, как говорят, до поздней осени. Можно только представить, о чем думал он, сидя у камина темными вечерами, когда с Волги дул голодный ветер, а дом подпевал ему эту вечернюю мелодию одиночества. Даже нам стало тягостно и не по себе. Не случайно вокруг виллы столько легенд. Все предания связаны со смертью, с тоской и ночными кошмарами. Дыма без огня не бывает или, как говорят англичане, у каждого есть свой шкаф со скелетами. По слухам хозяин любил девушку, которая покончила жизнь самоубийством. В память о ней эта дача. Есть другая легенда, некто, которого молва нарекла графом, убил свою бывшую возлюбленную за то, что та пыталась его шантажировать. Труп спрятал в саду. Есть еще более леденящие истории, связанные с жуткими убийствами и исчезновениями людей. Даже большевики после революции и в 30-е годы побоялись взорвать слонов, сломать статую. Говорили, что подобный вандализм может привести к тяжелой болезни и мучительной смерти. В 1916 г. там был госпиталь, позже детский сад. Однако заметили, что людям там неспокойно, лечение затягивалось, дети чаще болели. Дом долго пустовал, потом пытались сделать клуб, дискотеку, но все это не приживалось. Веселье и радость не совместимы с этим угрюмым домом. Когда мы уходили, то буквально затылком почувствовали чей-то пронзительный взгляд. Обернувшись, мы увидели на веранде силуэт девушки, несущей поднос с чаем и глядящий нам вслед. Стало не по себе. Мы то знали, что вход на веранду забит и там никого нет. Тут мы поняли, в чем дело. Это было отражение каменной статуи. Она как бы прощалась с нами. Вспоминались мистические картины Чюрлениса с его чудовищами, обхватывающими землю. И мы подумали, что Константин Головкин, возможно был первым самарским мистиком и, отсюда тайна, всю жизнь клубившаяся за ним, как пыль от его автомобиля. Может именно в этом доме Константин Головкин выразил самого себя, и там поныне обитает его душа, страстная и метущаяся. Не забудьте, что кладбище, на котором он был похоронен в 1925 г., стерто с лица земли. Дачу Головкина необходимо восстановить и сделать музеем его творчества. Может быть это принесет успокоение и дому и всем нам.